Воспитание и самовоспитание личности во многом сводится к постепенному формированию готовности реагировать, на что - либо должным образом - иными словами, к созданию установок, штампов поведения полезных для человека и общества. Уже в раннем возрасте родители сознательно и бессознательно влияют на образцы поведения: "Не плачь - ты же мужчина", "Не пачкайся - ведь ты девочка". Ребёнок получает эталоны доброго / злого, красивого / безобразного, хорошего / плохого. И к тому возрасту, когда начинается самоосознание, в нашей психике уже существует много закрепившихся чувств, мнений, взглядов, установок, которые оказывают влияние и на усвоение новой информации, и на отношение к окружающему. Будучи подчас неосознаваемыми, они действуют с огромной силой на человека, заставляя воспринимать мир и реагировать на него в духе "установленных штампов", усвоенных с детства. (Л.Д.Столяренко)

По данным исследования московских ученых образ-стереотип русского человека у других национальностей примерно такой: русский -- простоватый, неискушенный, не очень образованный, при этом совсем не хитрый, лишен какой бы то ни было лживости в поступках. Свойственны и христианские основы духовности: соборность и любовь как сострадание, милосердие, жалость, жертвенность, при которой другой наделяется безусловной ценностью как творение Бога (А.Н.Лебедев-Любимов).

Драматичной очевидностью Америки 30-х годов было наличие у граждан сильных стереотипов по отношению к азиатам. Исследуя эту проблему, Ричард Ла Пьер в 1934 году разослал в 251 ресторан и отель письма, в которых содержался вопрос, примут ли владельцы в качестве гостя китайца. Среди 128 ответов было 92 процента отказов, и только один владелец согласился. Однако за полгода перед этим, Ла Пьер уже посещал эти заведения с супружеской парой китайцев, причем они были приняты везде, кроме одного места.

Поскольку люди не делают то, о чем говорят, не удивительно, что попытки изменить поведение путем изменения стереотипов часто оканчиваются ничем. Предупреждение об опасности курения слабо влияет на тех, кто курит. Многие люди желают, чтобы насилие, демонстрация которого приводит к обесчувствованию зрителей, было убрано с экранов телевизоров, при этом они смотрят подобные передачи столь же часто, как и раньше. Апелляции к привычке "здорового вождения" предупреждают превышение скорости в меньшей степени, чем лимиты на нее и введение скоростных дорог .

Результат, заключающийся в том, что люди говорят не всегда то, что делают, подтолкнул психологов на поиск ответа, почему это происходит? Другая ситуация: если спросить у человека верующего пойдет ли он в церковь в следующее воскресенье. Погода, тема проповеди и самочувствие верующего будут влиять на его решение. Но религиозные стереотипы позволяют довольно точно предсказать общее направление поведения человека.

Результат: влияние стереотипов на поведение становится более явным, когда мы рассматриваем продолжающее или усредненное поведение, чем при рассмотрении отдельных поступков.

Наши стереотипы часто спят в то время, пока мы действуем автоматически, не рассматривая их. Например, знакомые скрипты активизируются людьми без анализа того, что они делают. Люди автоматически говорят: "Привет" тем, кого встречают. На вопрос: "Как твои дела?", они отвечают "Нормально!" или "Ничего" даже если не всё так хорошо. Подобные действия имеют адаптивное значение. Это освобождает ресурсы для решения более важных вопросов. В необычных ситуациях поведение людей менее автоматично. При отсутствии скриптов человек думает перед тем, как сделать.

Многие исследователи стереотипов полагают, что их можно легко навязывать с помощью средств массовой информации. При этом формирование стереотипа проходит несколько этапов. В этом случае в результате особых психологических манипуляций сложное явление сводится к некоторой упрощенной и понятной схеме.

Некоторые американские психологи называют три этапа формирования стереотипов: "выравнивание", "усиление", и "ассимиляция". Сначала сложное явление или объект сводится к нескольким хорошо известным признакам, а затем этим признакам придается особая значимость по сравнению с теми, которые они имели в составе целого. После этого выбираются "выравнивание" и "усиление", черты объекта или явления и строится образ, имеющий особое психологическое значение для индивида.

Стереотипы и предубеждения могут принадлежать к предпосылкам интолерантности, враждебности и дискриминации и усиливать влияние этих процессов в обществе. Но было бы наивно думать, что стереотипы и предубеждения можно удалить с помощью психологической операции. Предубеждения - не болезнь. Они нужны для ориентации, опосредования мировых перспектив и места в обществе; они являются предпосылками коммуникации и барьеров понимания.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1

Во-первых: действительно сам по себе вопрос о том, почему человек приобретает товар: в силу изначальной, потребности или под воздействием стереотипа, навязанного нам, к примеру, рекламой, довольно сложен.

Стремления подражать кумирам, быть "не хуже других людей", быть оригинальным, выделиться из толпы и т. д. это одна из главных "направляющих" поведения современного потребителя. Таким потребителям нужны не рекламируемые товары, а их имиджи и брэнды. И это закономерное проявление сущности психологии современного потребителя, отражающее определенным образом также и сущность психологии личности вообще. Наши потребности не существуют сами по себе они неразрывно связаны с предметом, способным их удовлетворить. Более того, потребность нередко осознается только тогда, когда появляется предмет ее удовлетворения.

Во-вторых: потребительские мотивы, как и сами потребности человека, сложны и многообразны. Они могут быть сильными и слабыми, постоянными и временными, позитивными и негативными. Нетрудно увидеть, что мотивы уподобления и моды, с одной стороны, и мотивы самоутверждения, с другой -- представляют собой единство противоположностей.

В-третьих: особенности поведения отечественного потребителя, в настоящее время принципиально разделены на потребителей с "постсоветской" и новой, "рыночной", психологией. Можно сказать, что во многом особенности отечественного потребителя связаны с остатками в массовом сознании культурных, поведенческих, экономических стереотипов прежней социальной системы.

В-четвертых: мы определили понятие социальный стереотип и что их разделяют значительное число людей, что в целом способствует их укоренению. Стереотипы могут меняться со временем, но их носителям часто бывает трудно избавиться от усвоенных представлений. И чтобы понять феномен стереотипа и посвященные ему научное исследование, необходимо, прежде всего, иметь в виду, что существуют две точки зрения на их природу: 1) стереотипы - есть продукт общественных связей и отношений 2)стереотипы - это также индивидуальные, когнитивные образования.

В-пятых: Без всякого сомнения, роль стереотипов в рекламе велика. Но для психологии рекламы как отросли научного знания не менее важно определить значение стереотипа в системе психологических понятий, описывающих мышление и поведение человека, определить, как оно соотносится с потребностями и мотивами. В ином случае может возникнуть представление о том, что управляя стереотипами и воздействуя с их помощью на потребителя, рекламист может продать все что угодно, независимо от качества товара и объективной потребности в нем.

Что такое стереотип поведения и мышления?

Стереотип в психологии – это метафора, определяющая устоявшееся отношение человека к каким-либо сторонним событиям, четко связанное с собственными внутренними убеждениями. Фактически стереотип представляет схему поведения и мышления человека, выработанную годами в процессе его взаимоотношений с окружающим миром.

Поскольку человек существо социальное, то, как правило, стереотипы поведения в обществе людей ему прививаются с детских лет, но проживая жизнь в обществе людей различного склада характеров, типов личностей, человек склонен корректировать общепринятые нормы поведения и приспосабливать их под собственное понимание жизни, что и находит отражение в поступках и взглядах, выбивающихся из общепринятых рамок.

Стереотипы выстраивают логику поведения человека и позволяют в рамках психологии диагностировать поведение человека и корректировать его. Таким образом проходят процессы воспитания подрастающего поколения.

На стереотипах построены традиции и культура поведения человека в обществе. И именно стереотипы поведения делают предсказуемыми поступки других людей, что позволяет относительно этих поступков моделировать и свое поведение. Часто изменение стереотипа вызывает беспокойство у большинства людей, поскольку рассматривается ими как покушение на их устоявшееся мировосприятие.

Стереотип мышления удерживает человека в определенных психологических рамках. Если у человека еще не сформировалось собственное мнение на счет какого-либо события, то он всегда сможет дать оценку этому событию, опираясь на стереотип мышления, принятый в определенном обществе.

Можно всю жизнь прожить, мысля стереотипно, но можно набраться смелости и научиться анализировать информацию, чтобы уметь ее интерпретировать на собственный вкус. Уход от стереотипов мышления позволяет человеку иметь неординарное мнение, делать непривычные выводы и возможно даже сделать открытие.

Мы вправе заказать исследования у сторонних компа­ний, самостоятельно провести анкетирование, опрос и т. п. и по­лучить опять некую иллюзорную картину, описывающую мнения и предпочтения нашего покупателя. И часто мы начинаем сомне­ваться - как же мы будем строить свой бизнес исходя из мнения и отношения отдельного покупателя? Это кажется очевидной уто­пией, а мнения ряда людей, как бы много мы не спрашивали их об этом, не являются определяющими в построении бизнеса и фор­мировании нашего продукта.

Взгляните повнимательнее, коллеги, и вы увидите, что наши с вами знания, умения, навыки, взгляды, оценки, пристрастия и т. д. есть некий набор стереотипов. Мы улучшаем свою внеш­ность, укрепляем здоровье, отдаем дань санитарии и гигиене, ре­шаем широкий круг профессиональных задач, знакомимся с окру­жающими, принимаем пищу, высказываем свое отношение к глобальным проблемам, признаемся в любви - всем этим мы за­нимаемся стереотипно. До нас точно так же поступали многие по­коления людей. Их опыт мы и переняли. Если бы наше поведение: поступки, оценки, высказывания - были сугубо индивидуальны, уникальны (сколько людей, столь­ко и вариантов), мы не смогли бы понимать друг друга, общение и взаимодействие стали бы невозможными. Так что же такое стереотипы? Это устойчивые формы поведе­ния, обусловленные природными возможностями человека, позво­ляющие использовать их (эти самые возможности) оптимально, т. е. с наибольшей эффективностью. Это и есть предмет нашего с вами пристального изучения. Мы должны изучать не покупателя, а все стереотипы его поведения. Именно это знание дает нам возможность перейти к управлению поведением покупателя. В это понятие мы будем вкладывать ис­ключительно гуманистический смысл. Гете принадлежат замеча­тельные слова: «Чтобы добиться успеха в жизни, нужно зани­маться тем, что дается легче всего. Но делать это изо всех сил!» Вдумайтесь, коллеги, попытки решения нашим покупателем по­вседневных задач затратным, энергоемким способом ухудшают его качество жизни. Мы должны предложить ему то, что для него является оптимальным и эффективным и, что самое важное, по­вышает качество его жизни. Какие же стереотипы характерны для нашего покупателя? Прежде всего, стереотип по отношению к своему здоровью (очень сильно меняется на протяжении жизни человека). Молодежь часто не уделяет должного внимания своему здоро­вью. Почему? Это просто не нормально и не модно в их воспри­ятии (совершенно очевидный стереотип). Молодые люди демонстративно не применяют лекарственные средства, как правило, они с гордостью говорят о том, что таблет­ки вообще не пьют. Употребление лекарств этой возрастной груп­пой населения, как правило, происходит при активном участии более старших и мудрых родителей, что в свою очередь форми­рует еще больший протест и, как следствие, более устойчивый стереотип в отношении лекарственных средств. Таким образом, ожидать большого потребления лекарственных средств от дан­ного возрастного сегмента не приходится. Что будет их интересо­вать? Только то, что позволяет скрыть явные возрастные проблемы (пресловутые прыщи и угри и другие особенности функциониро­вания подросткового организма). Средний возраст приносит человеку ощущение уходящей мо­лодости. Как правило, человек вдруг начинает слышать и ощу­щать свой организм: он начинает замечать, что здоровье - это не безмерный ресурс и стоит уже думать о том, чтобы его укреп­лять или, по крайней мере, беречь. Это самый активный потре­битель лекарственных средств, причем спектр потребляемых ле­карств может быть весьма многообразен. Эти потребители склонны пробовать и экспериментировать, они требовательны к функциональному наполнению и ценовой характеристике: «дорого - зна­чит качественно, дешево, значит сомнительно». Активная жизнен­ная позиция стимулирует их на поиск лекарственных средств для профилактики здоровья. Они с готовностью потребляют продук­цию, повышающую их уверенность в продлении жизни, красоты и молодости. Доминирование данного возрастного сегмента среди ваших покупателей открывает максимальные возможности по фор­мированию ассортимента аптечного предприятия. Пожилые люди знают свой организм, как свои пять пальцев, и, как следствие, потребляют большое количество лекарственных средств, но уже ограниченного спектра. Они сами создают некую специализацию своего потребления («я знаю - это мне не по­может, а это поможет наверняка!»). Специализация потребления складывается также из невысокого уровня материальной обеспе­ченности. У данного возрастного сегмента будет вызывать оче­видное раздражение сложный ассортимент и большой ценовой диапазон предложений. Они уже не любят что-то менять в своих устоях и не терпят непризнания своей «экспертности» в вопросах заботы о собственном здоровье. Более того, они воспринимают как оскорбление ситуацию, когда старательный молодой работ­ник «первого стола» объясняет им, что их привычный выбор уже устарел и появились более совершенные и менее вредные лекар­ственные средства, которые помогут в борьбе с их недугами. Сте­пень их консерватизма максимальна. Наличие такого покупателя для аптеки - часто факт неизбежный. Поэтому все, что необходи­мо сделать, - это ориентировать специализацию вашего предло­жения под их нужды и стереотипы их восприятия. Наиболее привлекательной аудиторией для аптеки будут яв­ляться люди среднего возраста, а для них важна именно глубина и широта вашего предложения. Именно они занимаются постоян­ным поиском более функциональных и безопасных способов ре­шения своих проблем и менее склонны к экономии в вопросах заботы о своем здоровье. С другой стороны, пожилые люди - не менее активные потребители лекарственных средств и требуют особого отношения. Они формируют потребности в специализа­ции со стороны аптечного предприятия, поскольку уже являются экспертами в вопросах заботы о своем здоровье и, как следствие, будут требовательны в отношении узкого сегмента нашего пред­ложения покупателю. Важно понимать, какой сегмент преобладает в нашем конкрет­ном случае, и формировать свое предложение исходя из стереоти­па по отношению к своему здоровью со стороны доминирующего возрастного сегмента покупателей. Из этого примера видно, что изучение стереотипов поведения покупателей позволяет нам четко определить основную возраст­ную целевую аудиторию аптечного предприятия. Дальнейшее изучение стереотипов поведения и восприятия покупателей дает возможность детализировать наше понимание покупателя. Оче­видно, что вопрос здоровья - это очень серьезный вопрос в созна­нии социума. Здесь нет места легкомыслию. Поэтому не следу­ет использовать приемы, широко распространенные в розничной торговле. Молодой персонал и его подчеркнуто сексуальный вид, легкий флирт в поведении - все это будет вызывать не столько непони­мание, а скорее негодование и протест. Почему? Вспомним еще раз о стереотипе по отношению к своему здоровью. Кто является основным потребителем лекарственных средств, какова степень их «экспертности» в этом вопросе и, как следствие, каковы их ожидания и требования по отношению к персоналу и в целом «к упаковке», в которой они получают это обслуживание? Возраст покупателя, через призму его стереотипов, определяет степень консерватизма вашего предприятия. Будет это новомод­ное и функциональное предприятие или же стоит выдержать его в лучших традициях лекарского дела социалистического прошло­го? Стереотип «эксперта-покупателя» формирует особое требова­ние к персоналу, который будет работать в вашем аптечном пред­приятии. Специализация и дополнительные услуги, которые вы планируете внедрить в деятельности вашего предприятия, долж­ны исходить из имеющихся стереотипов восприятия вашего поку­пателя или, по крайней мере, им не противоречить. В итоге вы должны сами стать носителем определенных стерео­типов поведения. И это объясняет позиционирование покупателя как инвестора - он инвестирует в наш бизнес свои стереотипы, а мы, используя эти стереотипы, формируем наше предложение, которое приносит и нам, и покупателю взаимовыгодную комму­никацию. Какой вывод можно сделать? Изучайте стереотипы поведения и восприятия ваших покупателей. Как? Просто наблюдайте за ними, общайтесь с ними. В основном этого будет вполне достаточ­но для понимания того, что будет заложено в основу вашего пред­ложения и что в нем будет оптимально и рационально с точки зре­ния вашего покупателя. Улучшайте качество жизни вашего поку­пателя через призму его стереотипов, - и вы начнете управлять его поведением.

Каждый этнос имеет свою собственную внутреннюю структуру и свой неповторимый стереотип поведения. Иногда структура и стереотип поведения этноса меняются от поколения к поколению. Это указывает на то, что этнос развивается, а этногенез не затухает. Иногда структура этноса стабильна, потому что новое поколение воспроизводит жизненный цикл предшествовавшего. Такие этносы можно назвать персистентами, т. е. пережившими себя, но об этой стороне дела речь пойдет ниже, а пока уточним смысл понятия «структура» применительно к стереотипу поведения вне зависимости от степени ее устойчивости и характера изменчивости.

Структура этнического стереотипа поведения - это строго определенная норма отношений: а) между коллективом и индивидом; b) индивидов между собой; с) внутриэтнических групп между собой; d) между этносом и внутриэтническими группами. Эти нормы, в каждом случае своеобразные, изменяясь то быстро, то очень медленно, негласно существуют во всех областях жизни и быта, воспринимаясь в каждом этносе и в каждую отдельную эпоху как единственно возможный способ общежития, поэтому для членов этноса они отнюдь не тягостны. Соприкасаясь же с другой нормой поведения в другом этносе, каждый член данного этноса удивляется, теряется и пытается рассказать своим соплеменникам о чудачестве другого народа. Собственно говоря, такие рассказы и составляют этнографию, науку столь же древнюю, как и межэтнические связи. Разница между ее первичным состоянием и научным обобщением лишь в широте охвата и систематизации сведений, да еще в том, что этнографа не шокируют обычаи и обряды иного этноса.

Поясним на примерах. Древний афинянин, побывав в Ольвии, с негодованием рассказывал, что скифы не имеют домов, а во время своих праздников напиваются до бесчувствия. Скифы же, наблюдая вакханалии греков, чувствовали такое омерзение, что, однажды увидев своего царя, гостившего в Ольвии, в венке и с тирсом в руках в составе процессии ликующих эллинов, убили его. Иудеи ненавидели римлян за то, что те ели свинину, а римляне считали противоестественным обычай обрезания. Рыцари, захватившие Палестину, возмущались арабским обычаем многоженства, а арабы считали бесстыдством незакрытые лица французских дам, и т. д. Примерам несть числа.

Этнографическая наука подобную непосредственность преодолела и внесла в наблюдения принцип системы - как действующей нормы взаимоотношений индивидов. Эта норма определяет взаимоотношения как индивидов между собой, так и их с коллективом в целом. Для примера возьмем простейший случай брачно-сексуальных отношений. Грубо говоря, формы таких отношений очень разнообразны: от моногамной семьи до полной свободы половых отношений. Например, у одних народов для девушки при бракосочетании обязательна наивность, а у других - предварительное обучение приемам любви. Иногда развод легок, иногда затруднен, иногда - невозможен вообще. У одних народов сожительство жен с посторонними мужчинами карается как супружеская неверность, у других - поощряется (например, уйгуры в оазисе Хами, как мы уже упоминали, так привыкли уступать своих жен проезжим купцам, что, даже разбогатев под покровительством Чингисидов, не хотели отказаться от обычая, казавшегося их соседям постыдным).

Точно так же мы можем проанализировать вариации восприятия чувства долга. В феодальной Англии или Франции вассал был обязан служить сюзерену только в случае получения бенефиция («зарплаты»): лишаясь такового, он имел право перейти к другому сюзерену (например, к испанскому королю). Изменой считался только переход к иноверцам, например мусульманам, но это практиковалось настолько часто, что возник специальный термин - ренегат. Наоборот, в Риме или Греции несение общественных обязанностей не сопровождалось оплатой, а было долгом гражданина полиса. Впрочем, эти граждане так наживались на общественной работе, что вознаграждали себя сверх меры.

Сила этнического стереотипа поведения огромна потому, что члены этноса воспринимают его как единственно достойный, а все прочие - как «дикость». Именно поэтому европейские колонизаторы называли индейцев, африканцев, монголов и даже русских дикарями, хотя те с таким же правом могли сказать это об англичанах. Китайское же высокомерие было еще более безапелляционным. Вот, например, что указывалось в географической справке Минской эпохи о Франции: «Лежит в юго-западном море… В 1518 г. король отправил посланника с земскими произведениями и просил признать его королем».

Изменчивость стереотипов поведения

Стереотип поведения этноса столь же динамичен, как и сам этнос. Обряды, обычаи и нормы взаимоотношений меняются то медленно и постепенно, то очень быстро. Взглянем, например, на Англию. Разве можно узнать потомка свирепого сакса, убивавшего кельтских ребятишек, в веселом браконьере Робин Гуде или стрелке из «Белого отряда», а его прямого потомка - в матросе-корсаре Фрэнсиса Дрейка или в «железнобоком» солдате Кромвеля? А их наследник - клерк лондонского Сити, то аккуратный и чопорный в викторианскую эпоху, то длинноволосый декадент и наркоман XX века? А ведь Англия всегда была страной консервативной. Что же говорить о других этносах, на облик которых влияет не только внутреннее развитие, но и посторонние воздействия - культурные заимствования, завоевания, влекущие за собой принудительные изменения обычаев, и, наконец, экономические нажимы, меняющие род занятий и насильственно регулирующие потребности этноса?

Говоря о стереотипе поведения этноса, мы обязаны всегда указать эпоху, о которой идет речь. И не следует думать, что так называемые «дикие» или «примитивные» племена более «консервативны», нежели цивилизованные нации. Это мнение возникло исключительно вследствие малой изученности индейцев, африканцев и сибирских народов. Достаточно было организовать в Канаде продажу водки, а на Таити - консервов, и сразу же менялся стереотип поведения дакотов и полинезийцев, причем редко к лучшему. Однако во всех случаях изменения шли своим путем, на базе уже сложившихся навыков и представлений. В этом - неповторимость любого этногенетического процесса, а также причина того, что процессы этногенеза никогда не копируют друг друга. Правда, закономерность есть и тут, надо только уметь ее найти.

Примеров можно привести любое количество, в том числе и в отношении стандартов поведения, касающихся юридических, экономических, социальных, бытовых, религиозных и прочих взаимоотношений, сколь бы сложны они ни были, что и является основным принципом поддержания внутриэтнической структуры. В аспекте гуманитарных наук описанное явление известно как традиция и модификация социальных взаимоотношений, а в плане наук естественных оно, столь же закономерно, трактуется как стереотип поведения, варьирующий в локальных зонах и видовых популяциях. Второй аспект хотя и непривычен, но, как мы увидим позже, плодотворен.

Итак, этнос - коллектив особей, выделяющий себя из всех прочих коллективов. Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени. Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда - нет. Вынести за скобки мы можем только одно - признание каждой особью: «Мы такие-то, а все прочие другие». Поскольку это явление универсально, можно предположить, что оно отражает некую физическую или биологическую реальность, которая и является для нас искомой величиной. Интерпретировать эту «величину» можно только путем анализа возникновения и исчезновения этносов и установления принципиальных различий этносов между собою. Чтобы выявить их различия, необходимо последовательное описание стереотипа поведения тех или иных этносов. Однако надо помнить, что поведение этноса меняется в зависимости от его возраста, который удобно отсчитывать от момента выхода этноса на историческую арену. Поэтому необходимо ввести в анализ способ фиксации этнодинамики, дабы перейти к определению понятия «этнос» во втором приближении. Таковым будет психологический момент, с одной стороны, свойственный всем людям без исключения, а с другой - достаточно вариабельный, чтобы служить индикатором этнической динамики: отношение этноса как целостности к категории времени.

Этнос и четыре ощущения времени

Что такое «время» - не знает никто. Однако измерять его люди научились. Даже самые примитивные народы, не имеющие потребности в линейном отсчете времени от какой-либо условной даты («Основания Рима», «Сотворения мира», «Рождества Христова», «Хиджры» - бегства Мухаммеда из Мекки в Медину и т. п.), различают день и ночь, времена года, «живую хронологию» по датам собственной жизни и, наконец, цикличности - неделю, месяц, двенадцать лет, где каждый год носит имя зверя (тюркско-монгольский календарь). По данным сравнительной этнографии, линейный отсчет времени появляется тогда, когда этнос начинает ощущать свою историю не как исключительное явление, а в связи с историей сопредельных стран. А по мере накопления знаний возникает квантование времени в сознании людей, т. е. деление его на эпохи, весьма неравные по продолжительности, но эквивалентные по наполнению событиями. Здесь категория «времени» соприкасается с категорией «силы» - причины, вызывающей ускорение, в частном случае - исторического процесса.

Такое разнообразие систем отсчета показывает, что оно отвечает серьезным переменам этнопсихологии, что, в свою очередь, определяется сменой возрастов этноса. Для наших целей важна не та или иная система отсчета, а различие в понятиях прошедшего, настоящего и будущего.

Когда этническая общность вступает в первый творческий период своего становления, ведущая часть ее населения, толкающая всю систему по пути этнического развития, накапливает материальные и идейные ценности. Это накопление в области этики становится «императивом» и в отношении времени трансформируется в ощущение, которое можно назвать «пассеизм». Смысл его в том, что каждый активный строитель этнической целостности чувствует себя продолжателем линии предков, к которой он что-то прибавляет: еще одна победа, еще одно здание, еще одна рукопись, еще один выкованный меч. Это «еще» говорит о том, что прошлое не ушло, оно в человеке, и поэтому к нему стоит прибавлять нечто новое, ибо тем самым прошлое, накапливаясь, продвигается вперед, Каждая прожитая минута воспринимается как приращение к существующему прошлому (Passe existense).

Результатом такого восприятия времени являются подвиги героев, добровольно отдававших жизнь за отечество: спартанского василевса Леонида в Фермопилах, консула Аттилия Регула в Карфагене, Роланда в Ронсевальском ущелье, причем это равно касается исторического бретонского маркграфа и литературного героя «Песни о Роланде». Такими же были богатыри-монахи Пересвет и Ослябя, послушники Сергия Радонежского, погибшие на Куликовом поле, и кераитский богатырь Хадах-Баатур, отвлекший на себя воинов Чингиса, чтобы дать скрыться «своему природному хану». Европейцы этого склада воздвигли готические соборы, не увековечив своих имен, индусы вырезали дивные статуи в пещерных храмах, египтяне построили усыпальницы, полинезийцы открыли для своих соотечественников Америку и привезли на острова кумару (сладкий картофель). Для них характерно отсутствие личной заинтересованности. Они как будто любили свое дело больше себя. Но это не альтруизм: предмет их любви был в них самих, хотя и не только в них. Они чувствовали себя наследниками не только великих традиций, а частицами оных и, отдавая ради этих традиций милую жизнь, быстро, как воины, или медленно, как зодчие, они поступали согласно своему нервно-психофизическому складу, определявшему вектор и характер их деятельности. Люди этого склада встречаются во все эпохи, но в начальных стадиях этногенеза их несколько больше. Как только процентное содержание их уменьшается, наступает время, которое мы привыкли называть «расцветом», но правильнее было бы сказать «разбазаривание».

На место пассеизма приходит актуализм. Люди этого склада забывают прошлое и не хотят знать будущего. Они хотят жить сейчас и для себя. Они мужественны, энергичны, талантливы, но то, что они делают, они делают ради себя. Они тоже совершают подвиги, но ради собственной алчности, ищут высокого положения, чтобы насладиться своей властью, ибо для них реально только настоящее, под которым неизбежно понимается свое, личное. Таковы в Риме - Гай Марий и Люций Корнелий Сулла, в Афинах - Алкивиад, во Франции - принц «Великий Конде», Людовик XIV и Наполеон, в России - Иван Грозный, в Китае - Суйский император Ян Ди (605–618). А писателей, художников, профессоров и т. п., совершавших подчас нечто грандиозное только для того, чтобы прославить свое имя, невозможно даже перечислить! Таковы и веселые кутилы, бонвиваны, прожигатели жизни, они тоже живут сегодняшним днем, хотя бы продолжительностью в целую, но свою жизнь. Когда процент людей этого склада в составе этноса увеличивается, то наследство, скопленное их жертвенными предками, быстро растрачивается, и это производит обманчивое впечатление изобилия, почему и считается «расцветом».

У читателей может сложиться мнение, что автор осуждает людей этого склада. Нет! Их восприятие времени - такое же явление, как и то, которое было описано выше, и зависит не от их желания, а от особенностей высшей нервной деятельности. Они не могли бы быть иными, если бы даже этого хотели. Знаменитые сентенции «Хоть день, да мой» и «После нас - хоть потоп» - не цинизм, а искренность, и наличие в этносе людей этого склада ведет не к его исчезновению, а только к остановке роста, что иногда бывает даже целесообразно, так как, не принося в жертву себя, эти люди не ставят целью принесение в жертву своих соседей, а стремление к беспредельному расширению этнического ареала заменяется установлением естественных границ.

Третий возможный и реально существующий вариант относится ко времени и миру - это игнорирование не только прошлого, но и настоящего ради будущего. Прошлое отвергается как исчезнувшее, настоящее - как неприемлемое, реальной признается только мечта. Наиболее яркими примерами этого мировосприятия являются идеализм Платона в Элладе, иудейский хилиазм в Римской империи, сектантские движения манихейского (альбигойство) и маркионитского (богумильство) толка. Не избежал футуристического (так его правильнее всего назвать) воздействия и Арабский халифат, где начиная с IX в. бедуины Бахрейна приняли идеологическую систему карматства и распространились по Сирии, Египту и Ирану. В Египте карматы установили свою династию - Фатимидов, в Иране овладели горными крепостями: Аламутом, Гирдекухом и Люмбасаром, откуда диктовали мусульманским султанам и эмирам свою волю. Персы называли их исмаилитами, крестоносцы - асасинами.

Идеология карматов была откровенно идеалистической, но не религиозной. По их учению, мир состоял из двух половин, зеркально отражающих друг друга. В посюстороннем мире им, карматам, было плохо: их угнетали, обижали, грабили. В антимире все должно быть наоборот: они, карматы, будут угнетать, обижать, грабить мусульман и христиан. Перебраться же в антимир можно только с помощью «живого бога» и назначенных им старцев-учителей, которым надо безусловно подчиняться и платить деньги. Ничего религиозного в этой системе нет. Представление о деятельности карматов как о борьбе угнетенных с феодалами отражает только одну, и не самую важную, сторону дела. Фатимиды в Каире и Хасан Саббах в Аламуте были точно такими же угнетателями крестьян, как и их противники, хотя иногда использовали социальные противоречия в интересах своей политики. Да и может ли банда или секта выражать интересы широких масс?

Однако в Древнем Китае футуристическое восприятие времени, проявившееся в III в., привело народ к крестьянскому восстанию «желтых повязок». Наряду с действительными классовыми противоречиями во время правления династии Младшей Хань (25-220) даосские ученые оказались вытесненными со всех постов государственной службы конфуцианцами и принуждены были добывать себе пропитание лечением болезней и предсказанием погоды. Это нищенское существование их не устраивало, и в их среде создалась теория, согласно которой «синее небо насилия» будет заменено «желтым небом справедливости». На самом деле небо стало багровым от отблесков пролитой крови: за период смут, последовавших за восстанием, население Китая сократилось с 50 млн. до 7.5 млн. Было бы легкомысленно обвинять во всех бедах только даосскую пропаганду, так как подавляющее большинство участников событий были чужды любым философским концепциям. В нашем аспекте важно лишь отметить наличие футуристического мировосприятия и активизацию его при одновременном упадке пассеистического, как бы вытесненного из жизни народа. И не случайно III век считается эпохой, разделяющей древний и средневековый Китай. Новое накопление ценностей, как идеологических, так и материальных, началось в VI в. при династии Суй и оформилось в пассеистическое течение в VII в. при династии Тан. Н. И. Конрад назвал это явление китайским ренессансом, когда под лозунгом «возвращения к древнему» творилась новая оригинальная культура, противостоящая моральному распаду и грубости солдатских и кочевнических царств эпохи, называемой «Пять варваров».

Можно было бы сделать заключение, что футуристическое восприятие времени встречается столь редко, что оно является аномалией. Это неверно, оно закономерно, как и два остальных, но действует на этническое сообщество столь губительно, что любой этнос гибнет целиком, либо гибнут «мечтатели», либо «мечтатели» объявляют свою мечту осуществленной и становятся актуалистами, т. е. начинают жить как все. Футуристическое мировосприятие опасно для окружающих только в чистых формах и высоких «концентрациях». Когда оно смешано с другими мировосприятиями, оно способно даже вызывать симпатию. Например, Иоанн Лейденский сумел добиться в Мюнстере высокого накала страстей и неизбежно связанного с ним кровопролития, но современные баптисты - обыватели, и как таковые они в принятой нами классификации стоят ближе к обывателям - католикам, протестантам, атеистам, нежели к своим идейным и духовным предкам. Иными словами, исповедание идеи не отражает отношения ко времени и не связано с ним. Инвариантность футуристического восприятия времени заключается в том, что его торжество вызывает процесс этнической дезинтеграции. Поскольку такие процессы наблюдаются во все исследуемые нами периоды, то, очевидно, исчезновение этносов - не случайность, как, впрочем, и появление новых. И то и другое - составляющие одного и того же диалектического процесса - этногенеза, и если, будучи людьми, мы можем симпатизировать любому умонастроению или складу, то как ученые мы должны просто определить соотношение и векторы составляющих величин в общем направлении изучаемого движения.

Пассеизм, актуализм и футуризм отражают три стадии этнической динамики, но, кроме того, должна быть, и действительно существует, система оценки категории времени, соответствующая статическому состоянию этноса. Она заключается в игнорировании времени как такового. Время не интересует людей этого склада, потому что они не извлекают из отсчета времени никакой пользы для той деятельности, которая их кормит. Эти люди (выше мы назвали их обывателями) живут во всех стадиях, но при наличии иных категорий они мало заметны. Когда же с торжеством «футуризма» все их соперники исчезают, из щелей вылезают неистребимые посредственности, и историческое время останавливается, а земля лежит под паром.

Итак, мы сомкнули все линии нашего анализа и получили подтверждение гипотезы о четырехчленной конструкции этнического становления. Это не случайное совпадение и не произвольное построение, а отражение сути процесса этнического распада. Но если бы наш анализ исчерпывал тему, то не только этнологии, но и самих этносов давно бы уже не было, потому что все они за истекшее историческое время распались бы. Очевидно, наряду с разрушительными процессами внутриэтнической эволюции существуют созидательные, благодаря которым возникают новые этнические сообщества. Поэтому этническая история человечества не прекращается и, пока на Земле есть люди, не прекратится. Ибо этнос не арифметическая сумма человекоединиц, а «система» - понятие, которое следует раскрыть подробно.

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии //Сост. Л. Н. Гумилев, М. Ф. Хван. Чебоксары, 1960. С. 638.

Таков был, например, ввоз опиума в Китай в XIX в. Причем сначала путем распространения наркотика по дешевым ценам был создан спрос на него. Аналогична продажа спиртных напитков индейцам Канады за меха.

Козин С. А. Сокровенное сказание. М.; Л., 1941. С. 140.

Конрад Н. И. Запад и Восток. М., 1966. С. 119–149, 152–281.